СЕРГЕЙ КАШИРИН. РОЛЬ ЛИЧНОСТИ СОЛДАТА В ИСТОРИИ
Раздумья русского армейского читателя
Вы себе не представляете, какие вопросы
задают подростки на уроках истории и как
стыдно, как чудовищно стыдно подчас
говорить им правду!
Эдуард Тополь.«Завтра в России».
А этот вопрос -- о роли личности солдата в истории -- кажется настолько очевидным, что тут и говорить не о чем. Во-первых, солдат такой же человек, как и все. Во-вторых, в своем государстве солдат – это человек уважаемый. Гражданин. Личность. На Руси когда-то говорили – ратник. Ратоборец. То есть не какой-то там любитель - воитель ради личной корысти, а личность общественно-значимая. Общенародно-ценная. Ибо солдат – это воин. Защитник. Защитник своих родных и близких. Защитник родного дома, родной земли. Защитник Родины.
В этом, несомненно, и роль личности солдата в истории.
Максим Горький, помним, крепко, красиво сказал: «Человек – это звучит гордо.» В первую очередь это нужно отнести к солдату.
Солдат – это звучит гордо!
И все же, и все же…
И все же, согласитесь, при этой очевидной очевидности отношение к личности солдата далеко не такое, какое он заслуживает. На словах – да, особенно когда в День Победы торжественные речи говорят, а потом… Отрицай не отрицай, сквозит тут гласно не выказываемый обывательский холодок. Се ля ви, как говорят французы. Такова жизнь. Причем не со вчерашнего дня , а с времен незапамятно оных и поныне. И можно только подивиться тому, сколь спокойно, ну, не то, чтобы отрешенно, но безропотно солдаты это воспринимают. Да еще и гордятся своей суровой армейской судьбой. Чем и в стародавней песне залихватски выхваляются:
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши жёны?
Наши жёны – пушки заряжёны,
Вот где наши жёны!
Внушительно, правда? Если жёны у них такие, то какие же они сами и какие у них дети?
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши дети?
Наши дети пули да картечи,
Вот где наши дети!
А? Каково? Пули да картечи… А вы знаете, что такое картечь? Это же град в упор разящего, все сметающего на своем пути пушечного свинца. Ничего себе детушки, а?! Трудно даже вообразить картину смертоубийственного озорства этих солдатских отпрысков.
Эх, презирающие смерть отчаюги! Нашли чем гордиться!
Призадумаешься!..
Не помню даты, но хорошо помню яркий солнечный день, на деревенской улице дым коромыслом и пыль столбом. Праздник – проводы допризывников на службу в армию. Какие-то незнакомые военные в ремнях-портупеях и форменных фуражках с блестящими лакированными козырьками (командиры!) жестикулируют, произносят какие-то торжественные речи, что-то говорят, обращаясь к толпе, но их в общем-то и слушают, и не слышат. Шум, гомон, смех, любопытная озорная ребятня. В ярких нарядах веселые девушки, залихватски чубатые парни – хвастаются буйной, раскудря-кудрявой шевелюрой, поскольку знают, что завтра их остригут наголо – под нулёвку. Забреют лбы, -- усмехаются, вспоминая прадедовскую древность.
А мужики-то, мужики наши деревенские – ты только погляди на них! – это и они, и уже не они: приосанились,важность на себя напустили – куда там! И седобородые деды – туда же, такими бравыми глядят – не узнать. Тоже ведь солдаты вроде в не столь уж и далеком прошлом! Многие откуда-то из тайников медали свои старинные выискали, на грудь нацепили, мой дед Кондрат Антонович в матросскую форму с бескозыркой вырядился, и я возле его широченных штанин – на седьмом небе. Еще бы! Он служил на легендарном броненосце «Князь Потёмкин Таврический», в 1905 году революцию против треклятого царизма поднимал.
Только вот молодки да старушки наши деревенские, мамы да бабушки , как-то вроде не так себя держали. Праздник же, праздник! – сыновья да внуки в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию служить идут, а они как наседки возле цыпляток – не наглядеться, не надышаться возле своих кровиночек перед долгой разлукой. Да еще, смотришь, позабудется какая – и со щеки предательскую слезинку смахнет. Эх, бабы, что с вас возьмешь, вечно глаза на мокром месте, даже и в радостно-праздничный день. И одна у всех печаль, и одна думка тревожная:
-- Только бы войны не было!.. Только бы не было войны…
Обронит кто-либо вот так негромко, вполголоса притаенную мысль выскажет – ну словно заклинание произнесет, и на минуту даже примолкнут все.
Зато как залихватски, одна взахлеб перебивая другую,– и поют, и по-русски навзрыд страдают, и разудалым весельем разливаются -- гармони, гармони, гармони --«поэзия российских деревень!» И под гармонь – до наших дней не позабытая песня времен Гражданской войны:
Ой, куда ты паренек,
Ой, куда ты,
Не ходил бы ты Ванек
Во солдаты!..
А с другого конца наперерез – другой гармонист, а рядом еще и на ходу приплясывающий ухарь в заломленной аж к затылку кепчонке. И над козырьком красная гвоздика приколота, и расписная балалайка, и под собственное трень-брень выкомаривает, ногами сумасшедшие кренделя выписывает:
-- Расступись, народ, Ваня в армию идет!
Хлюст! Небось принял уже на грудь добрую рюмаху русской горькой, вот и выкомаривает. Ему и море по колено, и горе не беда. И он вам уже и не просто Ваня, и не какой-нибудь наивный Ванек, а не по годам серьезный Иван Иванович Иванов. Знай наших!
А что? Мы – такие! Мы – Иваны! Мы Иваны – те еще хулиганы, мы– русские Иваны! И если что – либо грудь в крестах, либо голова в кустах! Жила бы страна родная, и нету других забот! И с разбойным трехпалым свистом: было дело – не раз было, помним:
Нас не раз побить хотели,
Ох, не раз пыталися,
А мы на печке не сидели,
Смаху расквиталися!
Заглядишься на этих добрых молодцев! Залюбуешься. А из их гурьбы – из глубин русской широкой души за частушкой -- частушка:
Быть счастливыми желаю
Кустикам смородины,
На три года уезжаю
На защиту Родины!
Служили тогда в наземных войсках – три года, в военно-морском флоте – пять лет. И это не считалось много. Старики бывало усмехались: подумаешь – три года. При батюшке царе в стародавние времена рекрут двадцать пять лет армейскую лямку тянул, так вот это был воин. А Суворов как своих солдат называл – русские чудо-богатыри!
-- Где олень пройдет, там и солдат пройдет! – с гордостью возглашал. – А где олень не пройдет, и там русский солдат пройдет!
Некоторые ясновельможные особы пытались уверять, что наиболее воинственными считаются германские племена. А Суворов лишь снисходительно усмехался:
-- Русские прусских всегда бивали!
-- Мы русские – какой восторг! – вдохновенно сиял глазами. – Мы все одолеем!
Непобедимый русский полководец, не потерпевший за всю жизнь ни одного поражения, знал, что говорил. И гордо возглашал:
-- Мы – русские, какой восторг! Мы все одолеем!..
В наши дни расхожими стали гордые, торжественные слова: «Есть такая профессия – Родину защищать!» Звучит, так сказать. Правильно, потому и звучит. Но скажите-ка вы мне, солдат – это какая профессия? Это профессия, доложу я вам, универсальная. И не потому ли не очень-то многие ее добровольно выбирают? И как к ней вызвать интерес, чтобы набрать в вооруженные силы достаточное количество солдат? Не офицеров или, скажем, не прапорщиков, а именно рядовых, как о них говорят, простых солдат, в обиходе именуемых призывниками и срочниками. То есть -- солдатами срочной службы. Их ведь в армию искони не пряниками заманивали, а именно призывали, как по Закону, по Конституции предписано.
И что при великих князьях русских, что при царе-батюшке, что потом и при советской власти отношение к солдатской службе было соответственное – как к исполнению нелегкого, но святого патриотического долга. Пожалуй, проще всего и лучше всего о том наш великий Пушкин сказал: «На службу не напрашивайся, от службы не отказывайся. Служи верно, кому присягнешь. Береги платье снову, а честь смолоду…»
То есть не карьеры ради, а как долг, как патриотическая совесть велит.
А вот небезызвестный Наполеон, который Бонапарт, тот, например, в свое войско заманивал. Молва приписывает ему такие вроде бы мудрые слова: «Путь к сердцу солдата лежит через его желудок». А в анналы истории вошла такая его громкая фраза: «Каждый французский солдат носит в своем ранце маршальский жезл». И хотя некоторые историки называют его беспощадно жестоким авантюристом, был он, видать, неплохим психологом. Говорят, каждая голодная букашка хочет чувствовать себя сытеньким тараканом. То есть, одно дело умирать не за понюшку табаку, и совсем другое – рисковать своей драгоценной жизнью за соответственно высокую цену. На чем и играл тот кровавый маньяк.
Как бодрый, радостный отклик на подкупающе лукавый пассаж Наполеона после битвы под Иеной в 1806 году получило распространение чье-то будто бы солдатское письмо, в котором говорилось: «Не подлежит сомнению, что солдата ободряет и поощряет мысль, что он может, как всякий другой, сделаться маршалом, князем или герцогом». А потом в 1819 году, когда французам надо бы уже более трезво смотреть на вещи, Людовик ХYIII в своей речи, обращенной к воспитанникам военной школы в Сен-Сире и еще подбросил дровишек в затухающий костер: «Помните твердо, что среди вас нет ни одного, кто не имел бы в своем ранце маршальского жезла…Извлечь его оттуда зависит от вас…»
Словом, эй, вы, мелюзга в Сен-Сире, держи карман шире! Только что-то нет сведений о том, многие ли из той мелюзги стали маршалами да герцогами. Да и то сказать, представьте себе картину: пол-армии – герцоги, вторая половина – маршалы. А кто и кем бы тогда командовал? А главное -- разве люди-простолюдины ради этого на военную службу призываются? Чепуха, конечно. Дешевая агитка, попросту говоря. Приманка и самообман для самоутешения романтиков.
Победу на войне, между прочим, не Наполеоны Бонапарты и не их маршалы да генералы добывают, а простые рядовые солдаты. Наши русские Иваны, французские – Жаны, германские – Иоганы. Ну, там еще всякие разные Францы да прочие Фрицы- Гансы. Для госпожи Истории все они под одну гребенку стрижены. История – она ведь искони ко всему бесстрастна. В том числе и к солдатам. Ну, а соответственно и люди, так сказать, людские массы. Людей, население тоже попросту рядовыми обывателями, простолюдинами и мещанами числят, так и они с обывательской прохладцей на солдатские массы взирают. Ну не то чтобы равнодушны, а все как-то отстраненно. Возможно, из притаенной робости перед людьми, уже своим внешним видом внушающими некоторый внутренний перед ними трепет. Солдатушки -- бравы ребятушки , да они ведь такие: сегодня твои защитники, а прикажут им – и тебе ни за что, ни про что башку снесут. Се ля ви…
Вот разве что поэты да так называемые мастера художественной прозы – ну, те по профессиональному долгу своему к армии, к солдатам вроде бы надлежащее внимание выказывают. К литературе, пожалуй, прежде всего мы и обратимся. Авось поможет получше личность солдата рассмотреть. Заодно прикинем, как и литераторы свои обязанности выполняют. Тоже ведь схалтурить иногда не прочь…
Вполне понятно, сколь много в солдатском вопросе таят дела давно минувших дней, преданья старины глубокой. Однако, как сказал достославный Козьма Прутков, нельзя объять необъятное. Посему, оглядываясь на времена давно минувшие, незапамятные, обратимся поначалу к лихолетью не столь давно отгремевшей кровопролитнейшей Второй мировой войны. Для нашей страны, нашего народа – войны Великой Отечественной…
ЧИТАТЬ ПОНОСТЬЮ РАБОТУ С.И. КАШИРИНА
В ЭЛЕКТРОННОЙ БИБЛИОТЕКЕ НАШЕГО САЙТА